Сумку Джейн Биркин купила не Ким Кардашьян, а мужчина из Японии

Начнем с того, что несколько дней мир поп-культуры жил в восхитительном саспенсе. Кто? Кто тот мега-богатый человек, который выложил 10 миллионов долларов за потертую, но священную реликвию — самую первую сумку Birkin, принадлежавшую самой Джейн? Слухи, подогретые соцсетями, кружились, как акулы. Может, это Ким Кардашьян, королева абсурдного потребления, добавила финальный штрих в свою коллекцию? Или, может, Лорен Санчес-Безос решила, что одного супер-яхтсмена в жизни недостаточно, и ей нужен еще и супер-аксессуар?

Но реальность оказалась куда более прозаичной и, если честно, куда более симптоматичной для нашего времени. Сумку купил не эксцентричный миллиардер и не икона стиля. Ее купила корпорация.

Давайте еще раз: сумку, ставшую символом непринужденного, богемного шика, аксессуар женщины, которая набивала ее до отказа и не боялась поцарапать, приобрела японская компания Valuence Japan, оператор люксовых ресейл-сервисов. А ставку по телефону делал ее генеральный директор, 43-летний Шинсуке Сакимото — бывший профессиональный футболист, а ныне прагматичный бизнесмен, успешно выведший свою компанию на IPO.

Сакимото родился в Осаке в 1982 году, успел поиграть в футбол за «Гамба Осака» и «Сагава Экспресс Осака», но завершил спортивную карьеру в 22 года, чтобы посвятить себя бизнесу. Получив экономическое образование в Kansai University, он начал с работы в семейном ломбарде, а в 2007 году основал Nanboya — сервис скупки подержанных предметов роскоши. Так был положен фундамент будущего холдинга Valuence Holdings, который с 2018 года успешно торгуется на Токийской фондовой бирже и уже сегодня заявляет о масштабной экспансии на европейские рынки.

И вот тут начинается самое интересное — корпоративный язык, которым пытаются оправдать покупку, стоящую как небольшой остров. Сакимото и его компания заявляют, что сумка — это не для перепродажи. Нет-нет, что вы. Это «важный культурный артефакт», который будет служить «средством уважения наследия и доступности для широкой публики». Они говорят, что образ Джейн Биркин «полностью соответствует философии их группы, ориентированной на циркулярную экономику и устойчивость».

Постойте. Философия женщины, которая была воплощением анти-истеблишмента, свободы и легкого беспорядка, соответствует философии корпорации, торгующей на Токийской бирже? Это заявление настолько же натянуто, как попытка впихнуть в эту самую сумку ноутбук, сменную пару обуви и вселенскую скорбь.

Ирония здесь просто осязаема. Джейн Биркин продала эту сумку в 1994 году, чтобы собрать деньги для борьбы со СПИДом. Для нее это была просто вещь, которую можно было превратить в нечто полезное. Для Valuence Japan — это главный актив в их PR-стратегии, способ заявить: «Мы не просто перепродаем старые часы и ювелирку. Мы — хранители культурной истории». 

В одном из своих последних интервью Джейн Биркин, усмехаясь, предсказала: «Благослови меня, когда я умру. Возможно, люди будут говорить только о сумке». Она и не догадывалась, насколько пророческими окажутся ее слова. Только теперь о сумке говорят не как о части ее наследия, а как о рекордном лоте, который будет выставлен на пресс-конференции в Токио. Также ожидается, что она станет частью выездных выставок по Азии и Европе в рамках кампании о значении моды как культурного наследия.

Так что же произошло на самом деле? Произошел финальный акт капиталистического поглощения. Предмет, который был иконой благодаря своей небрежной крутости, превратился в стерильный музейный экспонат с миссией и корпоративной философией. Его спасли от перепродажи, чтобы превратить в вечный рекламный щит. Сумка, которая была знаменита тем, что ее носили, бросали на пол и жили с ней, теперь слишком драгоценна, чтобы ее касаться.